Средневековая чума

До чего же активно трудятся сторонники домашнего насилия! Было бы смешно, если бы не было так грустно.

Ну спросили бы хоть, ребята, а если бить, орать и принуждать нельзя, то какие еще бывают методы воспитания? Научите, организуйте курсы для родителей. Но нет, будем рьяно отстаивать свое право лупить ребенка.

А если бы они еще реально законопроект прочитали, у них бы не было таких вопросов.

www.facebook.com/oxana.pushkina/posts/305205265...
Оксана Пушкина:
Мне многое стало понятно после ситуации, возникшей с фильмом «Матильда». Известны заказчики. Исполнители. Ясны мотивы. Аналогичная истерия, с теми же «действующими лицами», происходит сегодня вокруг работы(!) над законопроектом о профилактике домашнего насилия. И это даже уже не мракобесие. Это средневековая чума! Взгляните на эту рассылку! Инициаторы просят распространять это «творчество» у себя в чатах. Цель этих вбросов-посеять смуту, панику в обществе, помешать законотворческому процессу и вывести людей на улицы. Оставляю эти вещдоки на своей странице.

читать дальше

а вот что пишут сторонники домашнего насилия:

Надежда Юшкина сейчас здесь: Государственная Дума.
4 ч. · Москва
www.facebook.com/photo.php?fbid=250042348338803...

ЗАКОН О ДОМАШНЕМ НАСИЛИИ Подытожим:
✔️закон не о реальной защите жертв, а о бизнесе для НКО. Рынок их услуг возрастёт принудительно в разы. 💰
✔️Нет денег-нет защиты. Защита предоставляется только за деньги 💵 (кроме тех, у кого есть справка о малообеспеченности).
✔️Ребёнка могут забрать не за насилие, а за грубость или повышенный тон.
✔️Подростка с 16 лет могут убедить и оградить от вас вплоть до совершеннолетия и вам будет запрещено даже узнавать, где он и как живет.
читать дальше✔️Согласия жертвы можно не спрашивать. Принцип добровольности не соблюдается.
✔️Инициировать предписание или ордер может любой, получив некие сведения о попытках или угрозе от любых лиц в любой форме. По факту это может быть все, что угодно.
✔️Лишиться имущества и собственности по доносу можно будет легко.
✔️Презумпции невиновности нет: жертва всегда права, ее слов достаточно, собирать доказательства некогда.
✔️ Высок риск злоупотреблением законом с такими расплывчатыми формулировками
✔️Мы признаем, что обращения в полицию не всегда помогают, но даём ей ещё один инструмент - охранный ордер. И ждём что он будет работать?
✔️Примирительных мер в законе нет.
✔️текст законопроекта скрывается от общества. Выдаётся только та информация, которая нужна для принятия.
Это только то, что я нашла в законопроекте. Поделюсь впечатлениями и о других моментах. Задумайтесь, нужен ли нам такой закон🤔
❗️Друзья, 1 НОЯБРЯ согласован пикет для тех, кто против закона. В 16-30 в парке #Сокольники Люди уже собираются для протеста🆘❌
#домашнеенасилие #репост

www.facebook.com/NikaOrta/posts/144481849900014...

Анна Иванова

А вот так сторонники домашнего насилия (да, я продолжаю традиционно передергивать) собираются бороться за право и дальше делать в своей семье всё, что боженька на душу положит.

Что самое замечательное - тут фактически всё ложь, а где не ложь, там старательные передергивания.

1. Ни о каком "бизнесе для НКО" речи не идет, тем более, принудительном. Да, для того, чтобы работать с пострадавшими действительно нужны будут новые специалисты, и в полиции, и в убежищах, и в соцслужбах. Не вижу в этом ничего дурного - мало кто в нашей стране умеет в принципе работать со случаями домашнего насилия, эти новые люди необходимы. Причем тут "НКО бизнес" мне не понятно. Ну, возможно всякие провластные организации вдруг забеспокоились, что не все госгранты будут им в карман течь?

2. Про "нет денег - нет защиты" самая наглая ложь. Законопроект не предполагает, что полиция будет приезжать на случаи домашнего насилия за деньги, или соцслужба, или мировой судья будет за охранный ордер чек просить.

3. Самая любимая страшилка всех эти кликуш - "вы деточку попросите посуду помыть, а он позвонит тут же в соцлужбу, и его ЗАБЕРУТ!!!". Ни за просьбу помыть посуду, ни за запрет резаться в компьютерные игры вместо уроков, ни за назидательный разговор, ни за отказ купить новый Айфон детей не забирали, не забирают и никогда не будут забирать ни в РФ, ни в любой другой стране мира. У психологического, экономического и физического насилия есть вполне понятные и очерченные рамки.

читать дальше4. Да, ребенок имеет право оградить себя от неадекватных и агрессивных родителей. Особенно, которые бьют, насилуют и третируют.

5. Мы не собираемся нарушать принцип добровольности, мы собираемся убрать лазейку для преступника - чтобы он не мог на жертву давить и шантажировать её. Чтобы он знал - он может запугать жену и детей, он может их убедить, что в их же интересах улыбаться разбитыми губами и говорить, что все нормально, это наше дело. Но всех он не запугает, и ответственность ему придется нести.

6. Чтобы инициировать ОО нужны доказательства - угрозы, свидетели, отчет полиции и пр. Всем очень нравится страшилка про "по анонимному звонку приехали и ТУТ ЖЕ ПОСАДИЛИ!!!", но это ложь.

7. "Лишиться имущество по доносу будет легко" - еще одна чудовищная ложь. ОО не предполагает, что вместе с ним потерпевшему выдается на ручки свидетельство о собственности - это только про безопасную дистанцию. Даже трижды абьюзер не может быть лишен своей законной собственности, и законом это не предусмотрено.

8. Еще одна ложь про презумпцию виновности и "не будут ничего доказывать, приедут и ПОСАДЯТ!!!". Все экстренные меры, которые предусмотрены законопроектом, направлены не на ПОСАДИТЬ!!!, а на вывести пострадавших из под удара. А вот ОО и дальнейшие судебные тяжбы, если таковые будут, невозможны без сбора доказательств виновности.

9. Ах, ну да, риски злоупотребления и несовершенство действий полиции. Почему-то тут об этом все сразу вспомнили и заголосили. Вот так бы голосили про другие законопроекты, но там да, там не против кучки общественниц воевать придется, там мы помолчим, а вот за право бить детей можно и митинг согласовать.

10. Про примирительные меры - я не знаю, зачем говорить о примирении в случае, когда один другого бьет, насилует, контролирует. Вот честно, не знаю. Но если всем этим господам так важно, чтобы жертва могла со своим насильником примириться - ну, пусть подумают и внесут свои предложения.

11. "Текст законопроекта скрывается от общества". Тем не менее, наши оппоненты всё прочитали где-то и активно делятся своими впечатлениями. С цитатами и анализом. Прям фантастика какая-то.

нормального отзыва не будет
если "Овод" - это книга про революцию, то берите меня в кардиналы восточного побережья Антарктиды, лол.
то есть, большое облегчение, что там есть кусочки революционной движухи - потому что если бы их там не было, это была бы книга про внутренний ад и пиздец чуть более, чем на 99 процентов.
а так всего на какие-нибудь 60-70.

может показаться, что ниже я глумлюсь, но это не совсем так.
хотя я, безусловно, пытаюсь.
однако.

довольно большая простыня с кучей обрывочных заметок.
содержит спойлеры, содержит мат, содержит меня.

короткая выжимка:
если бы на меня это ссыпали в школе, я бы охуел эмоционально и потом забыл.
сейчас, в свои собственные почти тридцать два, я хуею эмоционально и интеллектуально, и это значительно веселее.*

глупый девятнадцатилетний мальчик сбегает из дома, потому что не мог терпеть страшную вещь.
мир не захотел играть с ним во взрослые игры по его детским правилам.

понимаете, ряд ужасных трагедий случился в его жизни.

его недостаточно любили дома - всего лишь предоставляли удобство, образование, свободу делать, что хочешь, и денег на это, даже когда не одобряли.
хочешь бегать по невнятным вечерним тусам параллельно своей философской учёбе? пожалуйста.
хочешь на ровном месте в Альпы со своим духовником? держи бабло и езжай.
они не улыбались ему как родному сыночке и не показывали бурной радости, что вынуждены его опекать.

его недостаточно любили в его кружке юных революционеров - потому что бегать по тайным собраниям и делиться листовками было захватывающе и волнительно, но вдруг оказалось, что в этой игре тебя могут арестовать (особенно если ты вываливаешь всё про себя и друзей мужику, которого знаешь пару дней, но который тебе понравился, купив тебя парой студентских поблажек), могут посадить под замок, плохо кормить, допрашивать, даже на пару дней сунуть в грязный карцер.
в этой игре то, что валится во все стороны из твоей наивной варежки, могут услышать и использовать против тебя.
тебя могут попытаться оклеветать провокаторы, как и твоих друзей, и друзья могут поверить.
девочка, с которой ты мечтаешь о пафосной героической любви-славе, может поверить.
особенно если ты при встрече опять раззявил рот и ляпнул дурь, которую можно понять только одним способом в этой ситуации.
это - проблема, которую надо бы срочно решать.
но мальчику дали пощёчину, и дальнейших разговоров быть не может.

его ужасно предал самый близкий человек - друг и наставник, духовник, который годами был рядом, любил как умел, к которому в любой момент можно было бегать за советом, пониманием, принятием и нежностью на грани неприличия... оказался его биологическим отцом.
невыносимая ложь, перечёркивающая всё, просто всё.

и мальчик не может выдержать, что мир не похож на пастораль из детских книжек в его голове.
картина мира и себя в её центре рвётся слишком больно.

и мальчик убегает.
инсценирует самоубийство, чтобы все, кто недостаточно любил его, поняли свою вину, запомнили на всю жизнь, что они его сгубили, они - убийцы невинной юной души.
пробирается на какой-то корабль анонимом, сбегает в Южную Америку, навстречу приключениям и новой жизни, уверенный, что уж там-то будет всё, как надо, и...

и мир опять не похож на то, каким должен быть.
в чужой стране, без денег, языка, без хоть каких-то внятных умений, за одни красивые глаза - мальчик не находит себе хороших работ, бабла, еды, а какие находит - тяжёлые, неблагодарные, делают всё только хуже.
мальчик голодает, бродяжничает, ломается и болеет, становится калекой и инвалидом, и мир всё ещё не хочет щадить его и жалеть, мир бьёт его так же, как миллионы остальных на его месте.
это девятнадцатый век, детка.

мальчик растёт, проходит свои жизненные испытания, полные боли, несправедливости и ужаса, и вырастает в мужчину с другим именем и другими привычками, меняется внешне так сильно, что его не узнают толком те, кто знал в его девятнадцать - но под этим слоем остаётся тот же глупый комочек ненависти и обиды.
как будто Артур Бёртон действительно умер тогда в девятнадцать - и по христианским же законам как самоубийца попал в ад.
тринадцать лет личного ада, который тащит в себе Риварес, клочки которого он сеет в остальных напополам с весельем и оптимизмом.
тринадцать лет этот человек очаровывает всех подряд тем, как красиво и яростно пляшет свою пляску на краю пропасти, огромной чёрной дыры в собственной душе - чтобы в конце концов очень красиво туда рухнуть.

потому что вся его тяжкая жизнь, которую он преодолевал с такой "отвагой" - доламывала в нём то, что он начал ломать сам.
потому что, твою мать, в тридцать два, вернувшись к людям, которых все эти годы любил и ненавидел, он принёс с собой всё ту же обиду, всё то же требование - мир должен мне. люди должны мне. вы должны мне.
за мою обиду. за мою порванную картину мира - теперь мир должен стать таким, каким я его хочу.
моей и чужой кровью.

мне больно, и моя боль свята.

*

щас немного уберу пафос:
мне дико повезло, что меня эта книга миновала в школе, наверное.
потому что я сейчас смотрю в революционно хвалящие её и её главного героя статьи советских лет - и у меня глаз выпадает то ли от смеха, то ли от ахуя.

это Овод - идейный революционер, которому дело было важнее всего на свете, учитесь у него, дети?
вот этот мальчик, который до своих несчастных девятнадцати с радостью хватал любые идеи, лишь бы они исходили от тех, кто ему нравится, и тут же забывал о них, как только новая эмоция ударила в голову?
который связался с революционерами, потому что туда влипла девочка, которую он с детства любил?
который в девятнадцать при первых проблемах ударился в свою экзальтированную обиду, послал нахер всех, кто ему недодал, сбежал в воображаемую лучшую жизнь, чтобы разочароваться ещё больше?
который в тридцать два действует регулярно, руководствуясь одной идеей - что церковь обидела его лично, ему лично двумя чуваками сделала больно, поэтому она вся лжива, продажна, пусть будет за это разрушена?
что он страдал, и страдает до сих пор, и чем больше, тем больше ему должен мир.

это Овод - сильный, человек цельных чувств?
вот этот мальчик, которого все эти годы метало от любви до обиды к Джемме, от чудовищной любви до чудовищной ненависти к Монтанелли, который протащил внутреннее чувство преданности, ненужности, нежности и злобы через годы, разъел себя им изнутри, всем этим адищем?
который смотрит на Монтанелли со слезами, не может поднять на него руку, огрызается на него, плюётся самым больным ядом и рыдает над его платком?
чувства Ривареса цельны лишь в отношении тех и того, что не играет для него большой роли.
те, кто оказываются к нему хоть немного ближе слепошарых революционеров, завороженных его острословием и злой клоунадой - видят, из каких острых обломков сделаны его чувства.
и эти обломки бродят в нём, продолжая крошиться и резать острыми краями, много лет.

это Овод - отважный, сильный, не сломленный ужасными испытаниями?
сколько раз, даже по его собственным рассказам, он просил кого-то прекратить его мучения, клянчил лёгкую смерть, раз за разом попадал в ещё большую жесть, превращая остатки своей жизни в ещё больший адище?
вот это отвага и мужество - неконтролируемая качка между "нахер ваше лечение, вы все дебилы", "дайте мне уже летальную дозу нахрен, я не могу" и "ахаха, лол, чот я не умер, обломитесь".
он удивительно живучий, упрямый и слишком непоследовательный, чтобы вскрыть себе глотку целенаправленно.
но в конце концов он свой способ всё-таки находит.

в мире Ривареса, каким его наблюдаешь в движении, главное - это он, его чувства и боль, его картина мира.
его память об обидах.
он добр к покалеченному ребёнку на улице - потому что в первую очередь видит в нём себя. обделённого, побитого сильными злыми людьми маленького мальчика, которому никто не дал конфетку и не забинтовал раны.
он общается с Джеммой - и раз за разом жалуется ей на то, как он страдал, как ему было больно, как покалечили его тело и душу, как ему больно теперь. он становится к ней ближе и расспрашивает её: было ли в её жизни такое, что до сих пор заставляет её страдать и сожалеть? какой-нибудь поступок, лежащий на ней виной? помнит ли она, хорошо ли она помнит?
последний разговор его с Монтанелли - по-настоящему страшный, потому что он полон этой человеческой больной любви, накопленной за годы, потому что это момент, когда два человека с многолетней дырой в душе реально шагнули друг другу навстречу и соприкоснулись руками - но каждый пришёл на эту встречу во главе своего собственного адища, и адище Ривареса - он сам, его голод по недоданному, его обида и требование: дай. иди со мной и ради меня. дай мне то, что должно принадлежать мне. ты нужен мне целиком. твоя церковь, твой бог - или я. будет по-моему, или я умру, третьего варианта не дано.

и он манипулирует, он бьёт по больному, он действует так, как может, искренне.
как девятнадцатилетний мальчик, которому очень больно и обидно.
который знает хорошо боль, вину, страдание, и ими же пытается достучаться до человека, которого всё ещё любит.
но любовь у него такая же, как он сам.

*

на самом деле, если смотреть на него со стороны, убрав вот этот эмоциональный накал, который автор так старательно насыпает буквально везде, вся его история выглядит...
ну, так.

ты взялся играть в революционные игрушки и обиделся, что там могут обидеть?
ты записал всю церковь в мудаки, потому что тебя обидели в ней два человека?
и ведь даже эти два случая, они выглядят...
ну, так.
Карди нарушил тайну исповеди, это было непорядочно - но ты, малолетний дурак, сам без всяких расспросов вывалил ему все свои эмоции и переживания, касающиеся не только тебя, а людей, с которыми вы вместе отвечаете за безопасность друг друга. он не имел права вас сдавать - а ты имел право ради своих переживаний бежать к чуваку, с которым поговорил пару раз?
но, конечно, ты жертва, а Карди зло.
Монтанелли, оказывается, не просто так годами с ним нянчился, любил, заботился, уважал его мнение и право на выбор, даже когда узнал про связи с кружком, - оказался его отцом. это - ужасная ложь, предательство? это - что-то, что перечёркивает все ваши отношения?
это ещё можно было бы как-то объяснить, если бы мальчик возненавидел его, например, за то, что тот так испортил жизнь его матери - ту чморили в семье за этот грех, но ведь нет же. ни разу он не говорит Монтанелли: оказывается, из-за тебя моей матери было плохо, а меня не любят в семье. он даже не думает, потому что другие его не интересуют на фоне его переживаний. он говорит: ты лгал МНЕ. ты обидел МЕНЯ.

он валит из дома, обвинив в этом и в своей "смерти" тех, кого он любил и кто должен был любить его - столько и так, как ему надо, больше, чем любили.
и он живёт с мыслью, что его страдания - из-за них.

"ты говорил тогда: если хочешь, Артур, я останусь. я должен был решать за тебя! в девятнадцать лет!"
предъява уровня бог.
в девятнадцать лет ты достаточно взрослый, чтобы чувствовать себя важным, играя в подпольщиков в антиправительственной партии - но для участия в разговоре, который тебе не нравится, ты вдруг деточка, как вы посмели обидеть деточку?
где интересно, красиво, захватывающе - там ты взрослый и важный, а где тяжело и может прилететь - нет, уберите вашу противную ответственность.

если посмотреть трезвыми глазами хоть немного взрослого человека - это дурь.
это мальчик, который сотворил себе пиздец внутри и снаружи - из детской требовательности, эмоциональности, эгоизма и обиды.
жадный маленький ребёнок, которому недодали и которому все должны.
и то, что для неких организаций, для повстанческого движения, для людей, которые в этом участвуют - он таки приносит какую-то пользу и на что-то сподвигает - это огромная удача, на самом деле.
мальчик сделал силой для других то, чем сам себя разъедает годами - то, что делает его самого таким слабым внутри, что поневоле восхищаешься тем, сколько силы нужно, чтобы эту слабость выдержать и как-то с ней жить.

а потом ещё понимаешь: для него ведь всё серьёзно.
люди делают так.
по-настоящему.
устраивают себе вот из таких поводов ад и пиздец, живут в этом, погружаясь всё глубже, и в этих конструкциях не предусмотрено выхода, кроме как умереть, по возможности, в той же тональности.

*

мне кажется неимоверно смешным то, насколько хвалят эту книгу за революционный пафос, за обличение церковной лживости и злой религии, за все эти вещи, и сколько в ней при этом... христианского.
нет, честно, если это не троллинг, то я не знаю, что.
попадись она мне вообще без всяких прелюдий (и выдержи я этот накал драмы, а видят все высшие силы на свете, мне было очень тяжело) - и если она и всколыхнула бы во мне что-то условно пропагандируемое, то это было бы скорее что-то в сторону веры, чем... да чего угодно другого.

начать с самого Монтанелли, который - "светлая сторона" церкви и веры, который реально пытается жить и работать по христианским принципам - тем самым, где покаяние, любовь, прощение, жертва, смирение, работа на благо других, вот эти вещи - и у него получается.
у него внутри ад не меньше, чем у Ривареса, просто другой. у меня вообще есть подозрение, что вот эта экзальтированность, эмоциональный порыв, затмевающий всё - это у них генетическое. и он точно так же пытается творить из этого ада внешнюю силу, которая что-то даст хотя бы другим. только там, где Риварес пытается сделать своей опорой и защитой ненависть и отвращение к церкви и религии, там Монтанелли держится за свою веру.
и ему помогает больше.
и даже в их последних разговорах, очень тяжёлых и разрушительных для всех - он совсем немного сильнее.
до самого последнего момента, пока не ломается под тем решением, которое принимает.
и совсем немного - после.

начать с самой восхитительной метафоры - это ведь христианская идея, что самоубийцы попадают в ад.
Артур Бёртон самоубийство инсценирует - но после этой символической смерти и правда оказывается в аду. при том, что из текста вот такими жирными буквами раз за разом вылезает очевиднейшая мысль, что жизнь у него, конечно, была полна пиздеца - но главный пиздец он всё это время нёс в себе.
кто помнит тему про ад, который в человеческой душе?

единственные, кто в этих революционных разборках реально хоть иногда думают о крови людей, которая будет пролита за идеи, или комплексы, или хрен знает что - это Джемма, ещё в семнадцать лет говорившая об уважении и святости человеческой жизни и личности, в которой Риварес "всё равно чувствует вашу религиозность", и церковник Монтанелли, загнанный в ловушку между жизнью Овода, который от него зависит, и жизнями тех, кто пострадает при попытке его освобождения или в будущем от его рук.

ребята, это точно книжка про пафос революции и про лицемерную плохую религию? точно?

в хвалебных агиточках писали про Монтанелли, про то, что с ним было после смерти Овода - что-то насчёт того, что Овод был настолько героичен и прекрасен, что его идейный противник отверг религию и тихо позорно умер, тогда как герой-революционер будет жить в делах своих товарищей и в их сердцах.
серьёзно?
вот та сцена тотального разноса - человека, который даже под напором любви и вины не оставил свою веру, который держался за неё так же, как Риварес - за свою веру в свою ненависть и святость своей боли и обиды, потому что вера от отчаяния - страшная штука.
вот этого человека, который на пике своей вины и ужаса осознавал, каково должно было быть его богу, приносящему своего возлюбленного сына в жертву ради людей, которые теперь радуются его крови.
вот этого вот воплощения кающегося грешника, который наорал на официальное духовенство, на людей, на тех, кто радуется и празднует, не понимая ни клочка смысла того, что они отмечают...
...вот эта сцена - это отречение от христианской религии?
милые мои, да для чувака это её пик.

это точно книжка про революцию? да?

знаете, там в первой части, ещё до трагедий и драм, есть очень трепетная и красивая сцена.
там Артур со своим padre шляются по Альпам - занимаются ботаникой, ведут философские беседы, смотрят штуки и города, вот это всё. пастораль. нежная дружба. ужасам ещё только предстоит случиться.
они смотрят там с какой-то вершины вниз, на горы, лес, на то, как там набегает тьма, суровые верхушки деревьев... я не помню точно, в общем, какая-то тревожная суровая природная жесть там происходит, и с высоты в горах это выглядит пугающе.
и трепетная лань Артур глядит на это и выдыхает: это похоже на ад!
и Монтанелли, глядя туда же, говорит что-то вроде: нет, carino. это похоже на человеческую душу.

про что, говорите, это книжка?

*

это всё разговоры не про то, что Овод плохой, или там противный, или ещё что.
на самом деле, Феличе Риварес - офигенный образ, читаешь и понимаешь, чем он может бесить людей, очаровывать людей, почему они одновременно и хотят ему вмазать, и влюблены, и почему тоскуют по нему.
если не заглядывать туда, где остался призрак Артура Бёртона - а это очень близко к поверхности.

потому что под образом этот человек состоит из боли, обиды и обломков ненависти и любви, перемешанных так, что таранят друг друга и его самого, как льдины в паводке.
они таращат его в разные стороны, пока он делает своё "дело жизни", и по-хорошему, я понимаю, почему он одновременно стремится выжить и победить, убить всех врагов, рыдать на руке Джеммы или на коленях Монтанелли, и ещё - умереть и не чувствовать больше этого пиздеца, в который сам себя загнал.

а если кому ещё эта разорванность была не очевидна, то история с памфлетными наездами на Монтанелли и войной в прессе между Оводом и "защитником" кардинала, который ему противостоит... конечно, это было ради веселья. или из рассчёта на хрен знает что. или просто потому что могу. да. точно.

в каком-то смысле, Монтанелли действительно принёс ему облегчение.
другого ни у кого не оказалось.

он слишком человек.
люди ломаются. люди калечатся и носят шрамы и открытые раны годами.
люди глупые, порывистые, слепые, не умеющие понять, что делать с собой и другими, странно интерпретирующие благо для других и себя, выгребающие из проблем, как могут.
люди слабые и иногда сильные только тем, что что-то делают вопреки своей слабости.
людям больно. люди всегда найдут, от чего будет больно, или ещё больнее, или совсем пиздец.

Риварес слишком человек, чтобы быть героем агиточек.
и вокруг него - такие же люди.
я не представляю, как надо было читать эту книгу, чтобы этого не видеть.
по-моему, она орёт об этом в каждой главе - с самого начала, так, что или слышишь почти сразу и уже не перестаёшь слышать, или сразу глохнешь.
может быть, дело в этом?

*

так, вроде попустило.
до сих пор не могу решить, мне понравилось читать этот пиздец, или какого хрена я этим занимался.
буду считать, что оба два.

всё, хватит пока этого счастья. пойду фламеля какого-нибудь читать.