Dead Moroz #9
Необычное задание - написать фанфик. Я так-то фанфики не очень, но небольшую АУ-шку слепил.
Дисклеймер: от ответственности отказываюсь, выгоды не извлекаю, это был эксперимент.
Да простит меня Мастер.

Никогда не разговаривайте с незнакомцами в красных колпаках

Одет он был так: дорогое пальто из красного кашемира с белым меховым подбоем, чёрные сапоги заграничные, на голове — остроконечная шапка с кистью, заломленной на правое ухо, на руках белые перчатки. В руках он нёс мешок из красного бархату с шитыми узорами — справа серебряными, слева — золотыми. Белая крупно завитая борода. Лицо раскрасневшееся от мороза. Один глаз чёрный, другой зелёный. Брови чёрные. Одним словом —иностранец.

Иностранец прошёл мимо занесённой снегом скамейки, на которой мёрзли поэт и редактор, причём бросил на них косой беглый взгляд и произнёс себе под нос что-то вроде "Хо-хо-хо".
"Немец", — подумал Берлиоз.
"Финн, — подумал Бездомный. - Ишь, сволочь, и не холодно ему в лакированных сапогах".
Иностранец, которому точно не было холодно, остановился и вдруг уселся на соседней скамейке. Тут он окинул взглядом дома, окаймляющие замерзшие Пруды, и видно стало, что, во-первых, он видит это место впервые, а во-вторых, что оно его сильно заинтересовало.

читать дальшеЧасть окон пылала разноцветной новогодней иллюминацией, в некоторых трепетала пёстрая мишура. Притаившись в мохнатой зелени еловых лап, попеременно вспыхивали электрические лампочки гирлянд.

Меж тем с соседней скамейки потоком лилась речь Берлиоза.
— Нет почти ни одной страны, в которой не имелся бы аналог деда Мороза. Разве американский и западноевропейский Санта-Клаус — не порождение рекламы компании "Coca-Cola"? А Товлис бабуа, что переводится с грузинского, как "снежный дедушка"? А Йоллупукки из Финляндии? А эстонский Йыулуван? Да наконец узбекский Корбобо и белорусский Зюзя! И я тебе советую...

Но тут Михаил Александрович прервал речь.

Иностранец вдруг поднялся со своей скамейки и направился к собеседникам. Те поглядели на него изумлённо.
- Извините меня, пожалуйста, что, не будучи представлен вам, позволил себе подойти к вам, - заговорил иностранец с легким акцентом, — но предмет вашей беседы ученой столь интересен...

Тут иностранец вежливо снял колпак и друзьям ничего не оставалось, как пожать иностранцу руку, с которой он очень умело сдернул перчатку.

"Скорее швед", — подумал Берлиоз.
"Поляк", — подумал Бездомный. Нужно добавить, что на Бездомного иностранец с первых же слов произвел отвратительное впечатление, а Берлиозу, наоборот, очень понравился.
— С великим интересом я услышал, что вы отрицаете существование деда Мороза? - сказал иностранец, усевшись рядом с Берлиозом. — Неужели вы не верите в чудеса? Вы материалисты?
— Да, мы материалисты, - ответил товарищ Берлиоз.
— Ах, ах, ах! — воскликнул неизвестный иностранец и так впился в материалистов глазами, что тем даже стало неловко.
— Впрочем, в нашей стране это неудивительно, — вежливо объяснил Берлиоз, — большинство нашего населения сознательно и давно уже перестало верить сказкам о деде Морозе. — Улыбнувшись, он прибавил: —Мы не встречаем надобности в этой гипотезе.
— Это изумительно интересно! — воскликнул иностранец, — изумительно.

"Он и не швед", — подумал Берлиоз.
"Где это он так насобачился говорить по-русски?" —подумал Бездомный и нахмурился. Ему захотелось курить.
— Но позвольте вас спросить, как же быть с доказательствами его существования? — осведомился иностранец крайне тревожно.
— Увы, — ответил товарищ Берлиоз, — ни одно из этих доказательств ничего не стоит. Их давно сдали в архив. В области разума никаких доказательств существования деда Мороза нету и быть не может.
— Браво! — вскричал иностранец, — браво. Но вот что меня мучительно беспокоит: ежели деда Мороза нету, то, спрашивается, кто же приносит детям подарки?
— Родители, — ответил Берлиоз.
И тут незнакомец снова утробно рассмеялся.
Товарищ Берлиоз внимательно вслушивался в неприятный разговор о подарках, но не они занимали его.
"Он не иностранец! Не иностранец! — кричало у него в голове. — Он престранный тип. Но кто же он такой?"
— Вы хотите курить? — любезно осведомился неизвестный у Ивана, который время от времени машинально похлопывал себя по карманам. в поисках вейпа.

Иван хотел злобно ответить "Нет", но соблазн был слишком велик, и он промычал:
— Гм...
— Что предпочитаете?
— А что у вас есть? - хмуро спросил Иван.
— Что предпочитаете?
— "Оригинал-гамбит", — злобно ответил Иван, уверенный, что "Оригинал-гамбита" нету у антипатичного иностранца.

Но "Гамбит" именно и нашёлся. Но нашелся он в таком виде, что оба приятеля выпучили глаза. Иностранец вытащил из кармана пиджака колоссальных размеров золотой вейп, на коем была составлена из крупных алмазов буква «W». В этом вейпе булькала, источая характерный аромат, золотистая жидкость "Оригинал-гамбит".
"Он — иностранец!" — уже смятенно подумал Берлиоз.
Ошеломленный Иван взял вейп, в руках у иностранца щелкнула кнопка, и ароматный парок взвился в морозный воздух. Запахло приятно.

"Я ему сейчас возражу так, — подумал Берлиоз, — Деда Мороза я никогда своими глазами не видел, и на сегодняшний день..."

— Да, деда Мороза вы не видели, — провозгласил неизвестный, — но даже вашего Президента вы никогда своими глазами не видели. Даже издалека. Согласитесь сами, разве мыслимо отрицать чьё-либо существование при таком условии?
— Виноват, — отозвался Берлиоз, не сводя глаз с собеседника, — это уже преувеличение. Президент регулярно встречается со многими уважаемыми людьми, в то время, как так называемого деда Мороза играют второсортные театральные актёры на новогодних корпоративах...
— С чего вы взяли, — ответил неизвестный, — что Президента точно также не играют второсортные актёры?
— Это абсурд, — рассмеялся Берлиоз, — Совершенно разные вещи, и сравнивать нельзя!
— Вовсе нет, — твердо заявил иностранец.

Берлиоз приоткрыл рот.

— Почему вы нам это всё говорите? — спросил Иван злобно.
—Потому, — ответил иностранец и прищуренными глазами поглядел в светлое вечернее небо, в котором мельтешили бесшумные пятна цветных прожекторов, — что Снегурочка уже провела хоровод с детьми вокруг ёлки, и не только провела, но ещё и предложила хором позвать деда Мороза. Значит, он должен появиться так или иначе.

Произошла пауза, понятное дело.
— Простите, — моргая глазами, сказал Берлиоз, — я не понимаю... при чем здесь ёлочка?..

Но иностранец не ответил.
— Скажите, пожалуйста, гражданин, — вдруг заговорил Иван, — вам не приходилось бывать когда-нибудь в сумасшедшем доме?
— Иван! — воскликнул Берлиоз.

Но иностранец не обиделся, а развеселился.
— Бывал, бывал не раз! — вскричал он, - где я только не бывал! Досадно одно, что я так и не удосужился спросить у профессора толком, что такое погонофобия. Так что это вы уже сами спросите, Иван Николаевич.

"Что такое?!" — крикнуло в голове у Берлиоза при словах "Иван Николаевич".
Иван поднялся.
Он был немного бледен.
— Откуда вы знаете, как меня зовут?
— Помилуйте, товарищ Бездомный, кто же вас не знает, — улыбнувшись, ответил иностранец.
— Я извиняюсь... — начал было Бездомный, но подумал, еще более изменился в лице и кончил так: — Вы не можете одну минуту подождать... Я пару слов хочу товарищу сказать.
— О, с удовольствием! Охотно, — воскликнул иностранец, — здесь так хорошо под фонарями, а я, кстати, никуда и не спешу, — и он сделал ручкой.
— Миша... вот что, — сказал поэт, отводя в сторону Берлиоза, — я знаю, кто это. Это, — раздельным веским шепотом заговорил поэт, — никакой не иностранец, а это иностранный агент, — засипел он прямо в лицо Берлиозу, — Он получает финансирование от ЦРУ, я в интернете читал о таком. Миша, вызывай сейчас же Росгвардию. А то уйдет...
— Почему агент... — шепнул пораженный Берлиоз.
— Я тебе говорю! Какой черт иностранец так по-русски станет говорить!..
— Вот ерунда... — неприятно морщась, начал было Берлиоз.
— Идем, идем!..

И приятели вернулись к скамейке. Тут их ждал сюрприз. Незнакомец не сидел, а стоял у скамейки, держа в руках визитную карточку.
— Извините меня, глубокоуважаемый Михаил Александрович, что я в пылу интереснейшей беседы забыл назвать себя. Вот моя карточка, а вот в кармане и паспорт, — подчеркнуто сказал иностранец.

Берлиоз стал густо-красен.
"Или слышал, или уж очень догадлив, черт..."

Иван заглянул в карточку, но разглядел только верхнее слово «professor...» и первую букву фамилии «W».
— Очень приятно, — выдавил из себя Берлиоз, глядя, как профессор прячет карточку в карман. — Вы в качестве консультанта вызваны к нам?
— Да, консультанта, как же, — подтвердил профессор.
— Вы — немец?
— Я-то? — переспросил профессор и задумался. — Да, немец, — сказал он.
— Извиняюсь, откуда вы знаете, как нас зовут? — спросил Иван.

Иностранный консультант улыбнулся, причем выяснилось, что правый глаз у него не улыбается, да и вообще, что этот глаз никакого цвета, и вынул номер еженедельного журнала...
— А! — сразу сказали оба писателя. В журнале были как раз их портреты с полным обозначением имен, отчеств и фамилий.
— Прекрасная погода, — продолжал консультант, усаживаясь. Сели и приятели.
— А у вас какая специальность? — осведомился ласково Берлиоз.
— В настоящий момент я — специалист по новогодним чудесам.
— Как?! — воскликнул товарищ Берлиоз.

"На т-тебе!" — подумал Иван.
— Виноват... и вас по этой специальности пригласили к нам?!
— Да, да, пригласили, — и тут приятели услышали, что профессор говорит с сильнейшим немецким акцентом, —Тут у фас слутшилос непретфиденное событие, перет Нофым готам пропал дет Моросс, и меня пригласил как специалист. Они хотят его заменяйт, подарки дарит...
— А-а! Вы массовик-затейник!
— Я — затейник, — охотно подтвердил профессор, — я люблю затевать разное. Смешное. И сегодня будет смешная затея. Да, кстати, о затеях, товарищи, — тут консультант таинственно поманил пальцем обоих приятелей, и те наклонились к нему, — имейте в виду, что дед Мороз существует, — сказал он шепотом.
— Видите ли, профессор, — смущенно улыбаясь, заговорил Берлиоз, — тут мы, к сожалению, не договоримся...
— Он существует, — строгим шепотом повторил профессор, изумляя приятелей совершенно, и, в частности, тем, что акцент его опять куда-то пропал.
— Но какое же доказательство?
— Доказательство вот какое, — зашептал профессор, взяв под руки приятелей, - я с ним лично встречался.

— А мне Толик сказал, что я мерзко рисую и что моими рисунками надо топить печку, — плачет Ванька, девятилетний сын моей подруги, на чьи удивительные работы я могу смотреть долго и часто…
— Раз плачешь, стало быть, будешь топить? — спокойно спрашиваю я.
— У нас нет печки, но я их порву, все порву, — тихо шепчет мальчик.
— Имеешь право. Я не знала просто, что ты рисуешь для того, чтобы нравиться Толику. Думала, что ты счастлив, когда смешиваешь свои краски, ищешь сюжеты, проводишь долгое время в студии…
— Я счастлив! Очень счастлив! — вскидывается Ванька, вытаращив на меня большие умные глаза.
— Тогда запомни раз и навсегда, что жизнь состоит из тех, кто счастлив, когда что-то создаёт, и из тех, кто счастлив, когда разрушает созданное другими…
Тебя ждёт впереди очень много «толиков», которые будут стараться разрушить всё, что ты создал, или навсегда отбить у тебя охоту делать хоть что-то…
И если ты будешь помогать им, послушно уничтожая всё, что им не понравилось, ты ничего не достигнешь…
Ты будешь пожизненно обслуживать этих «толиков», каждый из которых точно знает, как надо рисовать, но ничего не нарисовал… знает, как писать, но ничего не написал… знает, как лечить, учить, побеждать на Олимпиаде и даже управлять государством… но ничего этого не делает в реальности.
— Почему? — Ванькины слёзы высохли.
— Потому что не умеют, — улыбаюсь я, — а те, кто умеют, знают, какой это труд, ни за что не станут критиковать с такой злостью.
Могут сказать, что им неблизко или непонятно, но вот что надо сжечь — нет…
— Я не буду жечь…
— Верю. Продолжай, даже если «толики» будут дружно тебя останавливать…

Дивные Ванькины картины продолжают свою жизнь, чему я очень рада…
И буду рада гораздо больше, если уберегу ещё чьё-либо творчество от вездесущих «толиков», маскирующих часто свои эмоциональные помои, щедро выливаемые ими на чужие головы, плесневой фразой про «это моё мнение»…

Мнение не уничтожает, не унижает, не обесценивает, не выносит вердиктов там, где не имеет экспертного уровня… И уж точно не указывает, что делать с пришедшимся не по душе… Оно принимает или не принимает то, что видит…
Так что — в шею всех «толиков»)

Лиля Град

Правда ли, что "удача" - это имя беса?

Потому что нигде, насколько я помню, не говорится о праве не сочувствовать.
оно не говорится нигде в подобных списках, отчасти из-за свойственного современной культуре идеализма - то есть пишущий и предположить не может, что кому-то вдруг не захочется посочувствовать, у него в голове красивая картина мира. отчасти по той же причине, по какой подобные права не указываются в любых других инструкциях.
по сути на бесте - инструкция, как сделать твое сочувствие более качественным и полезным для того, кому ты пытаешься сочувствовать.
я сейчас немного слукавлю в контекстах, но для более ясного понимания: к примеру, ты читаешь инструкцию как лучше лезть с партнером по горам, что и как пристегивать, куда ставить ногу и тп. вряд ли ты примешь на свой счет то, что автор инструкции горнолыжного спорта не написал "у вас есть право не лезть в горы, даже если кто-то очень хочет полезть в горы рядом с вами".
в отдельной инструкции по безопасности будут указаны случаи, при которых в горы сейчас лезть не желательно, даже если хочется. но и там подразумевается то, что ты САМА АКТИВНО ЖЕЛАЕШЬ быть скалолазкой.
возвращаясь, к инструкциям простройки эмоциональных отношений с людьми. своеобразные "правила безопасности" озвучиваются - это правила собственных границ, правило говорить "нет", правило выбрать саму себя в ущерб другому и так далее. но опять же - все эти правила подразумевают то, что ты сама активно желаешь участвовать в этих отношениях.
в том числе и в оказании поддержке.
очень важно спрашивать себя "зачем я хочу поддержать человека? мне неловко быть довольной рядом с печальным человеком? не могу выносить его боль? хочу почувствовать себя лучше от того, что я геройски развеиваю его тучи над головой? я пытаюсь избежать чувства вины?" или "мне дорог этот человек и я правда хочу ему помочь, у меня есть на этой желание и силы". и вот в последнем случае подобные инструкции оказываются полезными. а во всех остальных - да, будут вызывать глухое раздражение, потому что по сути в этот момент как будто нужно разрешение от кого-то извне признаться себе "я не хочу, не желаю этого делать".

отсюда вытекает и тема Про обесценивание, которым тоже очень любят пенять.
само слово заключает в себе оценку. но не имеет смысла давать оценку поводу человеческой печали - заслуживает этот повод, по которому человек убивается, моего сочувствия и внимания. надо давать оценку вашим с человеком отношениям и самой себе - заслуживают ли эти отношения моей поддержки? кажется ли мне достаточным количество моего ресурса для оказания поддержки? заслуживает ли моя внутрення мотивация выражать поддержку того, что привести ее в активное действие (дада, мотивация быть спасателем не такая уж ужасная, может и заслуживать). при этом фокусе внимания уже не имеет смысла из-за чего печалится близкий.

Ибо все, лимит исчерпан, прости меня, Гиппенрейтер, я не смогла.
эта мысль, как мне кажется, тоже становится следствием нашей культуры, даже скажем, российской культуры, где ты больше ориентирована на то, что общество транслирует, чем на внутренний разговор. и если уважаемый человек пишет здравые вещи, то надо голову расшибить, а так сделать.
гиппенрейтер и тут писала инструкцию. если силы есть, если желание есть, если мотивация согласуется с текстом книги - то делай.
это нормально, что ты в какой-то момент больше не можешь. было бы ненормально, что всегда можешь..