Начинается самое главное действо. Дикая пародия на чествование Марии Магдалены. Веселая, полупьяная толпа волочет насаженную на шест куклу. В черном комбинезоне, с серебристо-белой паклей волос и бирюзовыми овалами глаз на передней части кулька из мешковины, являющего голову. Вот процессия доползла до главной площади. По пути от побережья к ней присоединялись все новые гуляки, и любой желающий мог кинуть камень или мешочек с краской в куклу, так что, когда шест водрузили на костер, фигура уже мало напоминала Сефи в частности и человека вообще. Под веселые вопли детей и пьяных мужиков, смех женщин, визги юных красавиц, частушки стариков были зажжены факелы, которые один за одним, подносили к кострищу с куклой. В одну секунду вспыхнула солома, вскипели, запузырились потеки краски.

Словно бы от толчка я очнулся от странного оцепенения, в котором созерцал процессию. Я кинулся в комнату к Сефи. Боги, никогда, никогда больше я бы не хотел увидеть такую же картину. Он лежал, свернувшись клубочком на полу, пальцы скрещенных рук запутались в волосах, худенькие плечи вздрагивали, да весь он словно сжимался в такт рыданиям.

Я опустился на колени рядом с ним и попробовал разжать судорожно сцепленные руки. Вдруг он, словно сжатая прежде пружина, распрямился. Безуспешно пытаясь удержать мой взгляд, Сефи, запинаясь, твердил одно слово:

- Почему… почему… почему…

- Ну, знаешь ли, ты едва не уничтожил всю планету…

- Нет!!! – Он так резко и отчаянно дернул головой, что мне показалось, на это ушли все его силы, потому что дальше он едва слышно прошептал:

- Почему ты… - и повалился мне на руки, уже не слыша ответа.

- Потому что я тебя, наверное, люблю.
«Винни и Зеф»