Психолог о том, почему "хорошие парни" часто опасны.
«Когда речь заходит о насилии — как о физическом, так и о куда менее обсуждаемом вербальном и эмоциональном, — нам хочется, чтобы наши стереотипы о том, как должен выглядеть насильник, помогали моментально его распознать. Мы хотим, чтобы негодяй выглядел и действовал как негодяй, а не как приятный, хорошо образованный и уважаемый человек в дорогом костюме.
Нам бы хотелось, чтобы внутренняя токсичность матери, которая унижает и обижает своих детей, заставляя их чувствовать себя ничтожествами, была заметна и снаружи. А не как это обычно бывает: мы видим ее улыбчивой женщиной, в модной одежде и с самым ухоженным садиком в городе.
Нам бы хотелось, чтобы плохие парни и девчонки выглядели как настоящие злодеи, и когда оказывается, что это не так… Что же мы делаем?
Мы не доверяем жертве. Мы требуем фотографий, доказательств, подробных описаний, потому что мы хотим увидеть «плохое поведение» во всей его красе, а это невозможно. Мы хотим, чтобы дом, в котором было насилие, выглядел ужасно и отвратительно, таким, каким его рисует наше воображение, потому что декор, стильная мебель и вазы с живыми цветами в нашем понимании опровергают случившееся насилие».
«Я слышала много историй от взрослых женщин, которые подвергались насилию со стороны матерей. И надо отметить, их матери очень внимательно следили за тем, как они выглядят в глазах общества. Их публичный имидж позволял им отрицать (а другим — не замечать), что они творят со своим ребенком за закрытыми дверьми своего дома. Красивый фасад выполняет и еще одну функцию: он заставляет ребенка молчать, ведь кто поверит его словам?»