«...если человек может найти ответ на вопрос не «как выжить?» (то есть вернуться к тому, что было до болезни), а ответ на вопрос «зачем стоит жить?», тогда человек становится уже не жертвой, он становится личностью, он может расти. У него появляются жизненные силы для того, чтобы чему-то научиться. Он выходит из экзистенциального вакуума безысходности: «я жертва, и ничего не могу делать». И вместо того, чтобы думать о том, как вернуться к прошлому, человек может начать думать о том, что он сам может дать жизни. Вот слова Виктора Франкла: дело не в том, «как жить, а зачем стоит жить». Другими словами — что я могу дать жизни, вместо того, что я могу взять от жизни. У нас есть свобода жить как жертва, или жить достойно своему высокому призванию человека, который ответственен за отношение к своей жизни, но и к своей смерти.

— То есть, одна из задач близких — помочь человеку перестать ощущать себя жертвой.

— Да.

Когда человек во время болезни находится в положении жертвы, тогда он регрессирует, и он неизбежно впадает в уныние, а от этого физические симптомы болезни увеличиваются. Я помню много людей, у которых были кошмары, гнев, боли, потому что внутри все кипело: я жертва, я жалею себя. И при этом все физические симптомы, и душевные, и духовные симптомы усиливаются, и часто нет возможности их снять».

«Кроме того, и в неверующем человеке есть образ Божий, а именно: что глубже нашей поверхностной психологической личности скрывается наша суть — мы в Боге и сам Бог — в нас. Владыка Антоний Сурожский рассказывал, что часто люди спрашивают: «А где же Бог, когда я так сильно страдаю, где же Он?». А Бог в нас, он сострадает с нами, он внутри нас. Когда мы причащаемся, конечно, Он реально в нас, но даже когда мы не причащаемся, образ Божий, сам Господь находится в каждом из нас. И таким образом Он Сам сострадает с нами. И может быть, это снимает вопрос: «Зачем Он наказывает меня?» Он не наказывает, Он плачет вместе с нами. Он в первую очередь не Судья, а любовь.

Конечно, тогда возникает вопрос: «Почему Он не снимает болезнь?» Я думаю, что это связано с тем, что состояние нашей души для Него важнее, чем телесность. Если Он видит, что мы живем не так, что все время идем не туда, Он поступает, конечно, не как судья, который говорит: «Стоп-стоп-стоп, так нельзя!». Но когда мы живем так плохо, что дальше уже некуда, на погибель души, — тогда Он может нас остановить, допуская болезнь, чтобы человек задумался о том, как он живет, с чем он пойдет в Вечность? Он дает нам время на покаяние, не поверхностное, а на глубокое размышление о том, с чем мы будем стоять перед лицом Божьим. Многие, особенно в России, воспринимают Господа как судью. А Владыка Антоний Сурожский был глубоко уверен, что Господь, когда мы будем стоять перед Ним после перехода, прежде всего, будет смотреть на нас с любовью и с жалостью о том, что мы так плохо жили. И у нас будет стыд о том, что мы стоим перед неописуемой любовью Бога, прожив так недостойно свою жизнь, хотя нам все было дано, чтобы жить достойно нашему призванию как человека».

Отсюда: www.boleem.com/main/to_help?id=294