«Семейный ребенок за годы жизни дома овладевает огромным количеством технологий, позволяющих добиться своего: получить конфету или избежать нагоняя. Он знает, когда нужно подлизаться, когда покапризничать, когда пожаловаться, знает, как нужно говорить с папой и как – с бабушкой. Вранье в этом смысле технология довольно грубая, топорная, несущая с собой большие издержки – вроде забивания шайбы по прямой. Поэтому в нормальной ситуации дети врут не очень часто, и только имея на то достаточно веские основания (например, из страха сурового наказания или боясь расстроить больную маму). В других случаях они решают проблемы с помощью технологий более тонких (признать свою вину и попросить прощения – это тоже одна их технологий, правда, сложная, но и очень эффективная). Ну, а если уж обычный ребенок в 11 лет врет, то старается сделать это максимально достоверно, чтобы комар носа не подточил.

Дети приемные не имеют столь обширного арсенала технологий, у них просто не было возможности ими овладеть. Когда над таким ребенком сгущаются тучи, он действует, как Электроник – решает проблему самым быстрым и коротким путем, а именно: утверждает, что ее нет вовсе. «Я этого не делал» – и все. Он не умеет управлять собой, сам иногда не понимает, почему выкинул тот или иной фортель, и ему кажется, что если достаточное количество раз повторить как заклинание: «Я этого не делал», то окажется, что действительно ничего такого не было и все опять хорошо. Если взрослый выражает недоверие к его словам, это означает только одно – магическое заклинание было произнесено недостаточное число раз и недостаточно убедительно. Поэтому повторяет с той же цифры, с еще более честными глазами: «Я этого не делал!». Родитель, естественно, в ярости – ни стыда, ни совести, врет и не краснеет! Да как глупо, примитивно врет, даже не смущается, что ему не верят – совсем обнаглел. Но это не имеет отношения ни к наглости, ни к стыду, ни уж тем более к совести. Просто это – кратчайшая траектория. Придется приложить серьезные усилия, чтобы примитивная программа решения проблемы «я виноват, что делать?» сменилась у него программами более сложными и тонкими».

(Л. Петрановская. В класс пришёл приёмный ребёнок)