Принесло мне тут лентой статью про одну замечательную организацию.

В этой организации трудится много женщин, в последнее время даже на руководящих должностях. В этой организации ведётся большая социальная работа. Они помогают, например, реабилитировать проституированных женщин. Борются с домашним насилием. Финансируют приюты и ночлежки. Все их сотрудники имеют психологическое образование и, примеру, в случае смерти человека приезжают к его родственникам, чтобы поговорить, помочь организовать какие-то бытовые моменты и пережить скорбь.

Они отвозят гуманитарную помощь в приюты, в том числе и за границей. Для них люди не делятся, например, по ориентации - они поддерживают всех!

В общем, осталось озвучить, что это за организация такая. А это - сюрприз! - Svenska Kyrkan, Шведская церковь.

И знаете, я на самом деле ничего не имею против такого расклада. Против женского "священства" (в кавычках - не из-за того, что женское, а из-за самой его специфики), против венчания однополых браков и прочего.

Это протестантская церковь. В протестантизме нет Таинств. Стало быть, "священства" как такового тоже нет. Священник совершает священнодействия. Нет священнодействий, в том числе рукоположения как Таинства - нет фактически настоящего священства (в исходном его понимании). А административные функции женщины вполне могут выполнять. Например, сейчас в Православии очень много женщин - церковных старост. То есть фактически главных на приходе в плане административно-хозяйственной части. Так что не удивили!

На православных приходах есть женщины-психологи, женщины - социальные работники, женщины-педагоги. Институт диаконис именно как социального служения тоже в Православии существовал с первых веков. Короче, дядька Кураев давным-давно про это книжки написал, повторяться не буду.

«Кстати, многие священники Шведской церкви... не верят в Бога» - а кто сказал, что для социально-психологической помощи обязательно нужна вера в Бога? Так что меня и это не удивляет!

Удивляет только одно: зачем при таком раскладе продолжать называться христианами?

У Чудиновой в "Мечети Парижской Богоматери" есть шикарный эпизод на эту тему:

читать дальшеТы знаешь, моя мать рассказывала об одном из своих самых шокирующих отроческих воспоминаний. Нет, это был не теракт, не захват заложников. Так, незначительнейший, вроде бы, эпизод. В начале 2003 года, ей даже год запомнился, проводился какой-то широко известный конкурс кулинаров. Ну, шоу, как тогда было принято. Телевидение, газеты, журналы, фотографы, избранная публика, а в центре всего этого знаменитые повара состязаются в том, кто изобретет самый немыслимый соус к говяжьей грудинке или краше всех запечет спаржу в слоеном тесте. <...> Но только смысл давней истории в том, что участники конкурса отнюдь не ограничились дегустацией профитролей. Они затеяли направить петицию Папе. Чтобы, видишь ли, понтифик Рима исключил Чревоугодие из числа смертных грехов. И они в самом деле ее направили. Сколько представителей французской элиты из присутствовавших ее подписало!

– Что за фигня, извините, Ваше Преподобие! – опешил Эжен-Оливье. – Ведь смертные грехи – это же христианская примочка, так? Если ты с ней не согласен, так ведь никто же насильно в христиане не тянет!

– О том и речь, что этот эпизод – парадный портрет чудовища, именуемого неокатолицизм, – лицо отца Лотара сделалось немолодым. – Конечно, никто им не мешал быть атеистами и полагать, что причисление чревоугодия ко грехам – христианская блажь. Но они желали называться католиками. Это как-то респектабельнее, опять же церковные венчания куда более зрелищны, чем бракосочетания в мэрии. Приятно дарить подарки на крестины и рассыпать миндальное драже – розовое, голубое и серебряное. Приятно заказывать детишкам затейливые наряды на конфирмацию. Они не желали отказываться от таких удовольствий. Но если они, хозяева жизни, желают быть католиками, то отчего бы не подкорректировать основы этого вероучения под их удобство? Ведь все во имя человека, все во благо человека – вот девиз демократического общества рубежа веков. С другой стороны, и Папа уже столько науступал либералам, что те попросту вправе были недоумевать: с чего это вдруг он не пожелал сделать такую незначительную уступку сливкам французской нации?

И, чувствую, одним постом на тему я не ограничусь, потому как не вижу смысла дискутировать в чужом дневнике: проще у себя расписать подробно свою позицию.