Современное отцовство
Вау! Оказывается, Александр Друсаков, который снимает вместе с супругой Екатериной Друсаковой видео по крав-мага и про самозащиту женщин, еще и про родительство классно пишет. И вообще ведет про-фем телеграм-канал)

n-e-n.ru/newschooldad/?

Почему хорошим отцам не нужны традиционные ценности

Родительство меняется под воздействием глобальных трансформаций, происходящих в мире. Одно из самых позитивных изменений, которые мы можем наблюдать прямо сейчас, — это постепенное включение отцов в процесс ухода, воспитания и заботы о детях. Отцы перестают быть помощниками матерей, а матери все чаще отказываются считать себя родителями по умолчанию. Новый взгляд на отцовство становится более популярным и распространенным. Мы попросили отца троих детей, блогера и создателя телеграм-канала «Настоящий феминист» Александра Друсакова написать для нас колонку о том, почему современному отцу не нужны традиционные ценности и чем ему лучше руководствоваться в общении с ребенком.

Александр Друсаков
Можно много разного рассказать про нюансы традиционного «регламента» отношений женщин и мужчин. Но я не буду сейчас про это. Вместо этого я бы хотел вам рассказать, почему традиционная парадигма воспитания не нужна детям, а также о том, как хреново она влияет на систему «Отец-ребенок».
читать дальше
Начнем с главных проблем традиционного подхода отцов к воспитанию, к так называемой проблеме, имеющей даже книжное название – проблеме конфликта поколений или борьбе отцов и детей. Мы пойдем по таймлайну от рождения детей и проследим, что происходит в традиционных семьях. Итак:

Отцы дистанцируются от ухода за ребенком и заботы о нем в первые годы детской жизни. В лучшем случае они делают это номинально. Считается, что мужчине это не по природе, не по статусу и, как рациональному существу, вообще неинтересно, потому что «мужское» воспитание начинается с мига, когда в детях просыпаются какие-то осознанность и сознание. Это редкий средневековый и псевдонаучный булшит. Потому что привязанность появляется от участия и заботы, а не по природе. К тому же у мужчины тоже есть природные механизмы выработки гормона привязанности – окситоцина.

Матери испытывают огромную физическую, эмоциональную и психологическую перегрузки в первые годы жизни ребенка. В итоге они замыкаются на себе, малыше и своих переживаниях, о которых не рассказывают мужчине. Потому что мужчины считают, что лучшая помощь — это не мешать женщине разобраться с этими проблемами, они не хотят загружать себя тем, в чем как бы не разбираются. Это странная позиция. Когда вашего друга Коляна месят какие-то гопники в подворотне или наезжают, вы вмешиваетесь в драку и помогаете решить вопрос. Здесь то же самое, только в роли гопников выступают другие проблемы: физическая и ментальная усталость, недосып, однообразие и рутина, истощение, эмоциональное выгорание, депрессия, стресс от тяжести ответственности за чужую жизнь и невозможности перестать принимать решения, от которых зависит качество и продолжение этой чужой жизни.

Когда дети подрастают и начинают осознавать себя, то есть года в два с половиной - три с половиной, отцы часто начинают как бы «снисходить» до ребенка, но из-за отсутствия глубокого погружения в уход и заботу на более ранних этапах, они не чувствуют его, не понимают его потребностей. Они не считают его желания и чувства адекватными, уместными и правильными, не могут понять вообще, что и почему думает и чувствует маленький человек, пытаются требовать с него как со взрослого. Но невозможно решать дифференциальные уравнения, когда таблица умножения еще не выучена. В итоге в руках пап остается только одно средство воспитания – концепт «Так надо». Это примитивный и грубый инструмент, который убивает в детях индивидуальность и делает из них «еще один кирпич в стене».

Под прессом «Так надо» ребенок начинает испытывать стресс и страх при общении с отцом, вместо того чтобы видеть в нем поддерживающего родителя и, наоборот, ощущать покой и безопасность. В традиционной системе координат это считается нормальным и даже поощряется, но это лишь закрепляет разрыв. Человек так устроен, что он не склонен воспринимать человека, которому не доверяет и которого боится. И единственное средство общения в таком случае для отца – доминирование и подавление. В ход идут авторитетные спичи в формате «Я глава семьи и мне виднее», угрозы и в итоге даже насилие. А применение насилия возможно только до тех пор, пока вы в несколько раз умнее и сильнее. Как только сила и ум становятся сравнимы, начинаются проблемы.

В подростковом возрасте дети начинают очень глубоко задаваться вопросами «А чего я на самом деле хочу?», «Почему я на самом деле должен делать так, а не иначе?» и «Почему от меня требуют уважения, когда меня не уважают?». Со стороны родителей звучат симметричные: «Чего он еще от нас, родителей, хочет, сволочь неблагодарная?», «Почему подростки не делают то, что им говорят?» и «Почему нас не уважают?». И если первые вопросы не звучат в силу подростковой неуверенности в себе и из-за давным давно утраченного доверия к отцам, то вторые постоянно задаются под дружный скрежет затылков, которые скребут волосатые руки авторитетных и авторитарных отцов. У традиционной системы ценностей есть какие-то невнятные ответы на эти вопросы. Они лежат где-то в плоскости «Ох уж эти подростки», «Это проблемы подросткового возраста» и «Само пройдет к совершеннолетию». Но нет, оно не проходит, а уходит глубже. Часто вместе с уходом совершеннолетних (а иногда и не очень) детей из дома, которые валят из родительского гнезда при первой возможности. Отношения отцов и детей носят далее формальный и потребительский характер, о глубине говорить не приходится, потому что затрагивание большинства тем неминуемо ведет к проявлению старых и нерешенных и неразрешимых конфликтов, за решение которых несут ответственность родители, а не дети. Хотя бы в силу своего опыта и претензий на лидирующее положение в системе отцов и детей.

Если отцы как-то осознают, что облажались, традиционная система ценностей мешает им признаться в своей неправоте даже самим себе – уж не говоря о признании своей неправоты перед детьми. Считается, что те, кто старше, всегда правы. Ну, в силу традиционности, которая тянет примеры и модели из прошлого, от истоков и авторитетов. Кроме того, традиционная система трактует ошибки и их признание как слабость, а слабость равна утрате авторитета и доверия. Что, в общем, бредово, потому что в вопросах отношений авторитет и доверие никогда не держатся на силе. Отношения держатся на партнерстве и уважении нужд всех сторон и прав всех сторон, в том числе и на ошибки, на умении и нормальном восприятии их признания.

Если вы не наблюдаете тут проблем, дальше можете не читать. Вы безнадежно ретроградны, и ничто не поможет ни вам, ни вашим детям. Вот увидите.

Но если вы согласны с тем, что все вышеперечисленные проблемы имеют место, и их решения крайне важны, а также хоть как-то согласны с тезисом, что все они возникают из-за норм воспитания, диктуемых обществом с традиционными ценностями, то, пожалуйста, прочтите об альтернативном подходе к построению системы отцов и детей. Она если и не решает все проблемы, то значительно снимает напряжение в системе. Это то, что может помочь сделать отношения отцов с детьми понятными, прозрачными, гигиеничными, теплыми и доверительными с обеих сторон. Вот что помогает при решении острых вопросов и проблем:

1. Равное вовлечение обоих родителей в воспитание, уход и общение. Детям не нужен суровый, но справедливый чужой дядя, который как бы снисходит до ребенка с высот своего авторитета. Ребенку нужен второй любящий родитель, который будет рядом в моменты, когда ему страшно, грустно, плохо, больно. А также спокойно, весело, интересно и хорошо. Эти чувства, состояния и эмоции ребенок – маленький человек – уже испытывает. Научитесь это замечать, признавать, уважать и поддерживать. Это не розовые сопли, это научный подход по теории привязанности, которая меняет формат работы с детьми в развитых странах последние 20-30 лет. Ваше участие в жизни ребенка до пробуждения его осознанности – залог появления крепкой и здоровой связи, вашего понимания того, что происходит с ребенком на самом деле.

2. Разделение забот партнерши, вовлечение в рутину по уходу, отказ от деления обязанностей в семье по принципу «отцу – мужское, а матери – женское». Потребности ребенка и их удовлетворение не имеют пола. Ему нужны чистота, уход, безопасность, игры, одежда, игрушки, комфорт, личное пространство и возможность изучать мир. Обеспечение всего этого не делится по полу и не должно. Так же как, впрочем, нет девчачьих и мальчишеских игрушек. Мальчики играют в куклы и кухни, а девочки – в машинки и пистолетики с одинаковым интересом. Сегментирование на какой-то части и игнорирование другой части игр, занятий и игрушек ограничивает кругозор ребенка, загоняет его в узкие рамки прошловековых стереотипов. Кстати, знаете ли вы, что какие-то 100-150 лет назад розовый считался мальчиковым цветом, а синий – девчачьим? Ничто не догма.

3. Старайтесь быть с ребенком наравне. Буквально: чаще садитесь на корточки, колени и жопу, чтоб быть с ребенком на одном уровне и смотреть глаза в глаза. Присоединяйтесь к детским играм, старайтесь увидеть мир глазами ребенка, попробуйте забыть на время свой опыт и представлять чаще, что бы вы сделали, подумали и почувствовали, если бы столкнулись с предметом или явлением впервые. Ощутите сквозь эту призму, что детские переживания столь же ценны, полны и сильны, сколь и ваши. Забудьте о снисхождении до детей – они и так видят в отце и матери главных людей в своей жизни. Вам не нужно доказывать детям свое превосходство здесь и сейчас. Да и потом, кстати, тоже.

4. Не позволяйте страху перед вами укорениться в ребенке. Не позволяйте ему слепо преклоняться перед вами, не пытайтесь играть в бога и в игру «Я всегда прав». Вы ошибаетесь чаще, чем вы думаете. Потому что у ребенка есть свое видение, и оно для него столь же ценно. Поощряйте желание детей делиться им с вами, а когда они делятся, не ломайте то, что они построили. Страх порождает недоверие, недоверие разделяет и обрекает на одиночество даже самых близких людей. И я сейчас говорю о ситуациях, когда вы не проявляете достаточно эмпатии и не подключаете эмоциональный интеллект. Ситуаций с насилием мы вообще не касаемся, потому что на дубовость и непонимание у вас есть право, а на применение насилия - нет. Ни при каких обстоятельствах. Никогда. Ну, если, конечно, вы не хотите разрушить без возможности восстановления ваши отношения и доверие, которые строятся годами, одним действием всего за треть секунды. Всего один удар может и, скорее всего, будет иметь именно такие разрушительные последствия. Оно того стоит? Едва ли, да и традиционное «Так надо» гораздо менее важно, чем «Так надо» взрослеющего ребенка. Вспомните про цвета. Если ваша дочка хочет синий пистолет, не заставляйте ее играть в розовую куклу. Хотя бы потому, что еще через 100 лет розовый опять может стать «мальчишеским» цветом.

5. Если вы все делаете правильно и с должным уважением, то ваши дети приходят к подростковому возрасту с ясным пониманием, чего и почему они хотят, почему вы просите их делать то или иное и с осознанием, что вы как отец уважаете своих детей, их выбор, предпочтения, границы и право на отказ. Вы не приказываете, а договариваетесь. Так делают разумные люди.

И да, вы все так же отвечаете за гигиену ваших отношений, за доверие, за безопасность и прочее. Вы обязаны не только говорить, а еще и поступать честно, открыто, говорить о проблемах и эмоциях. Не об эмоциях детей, а о своих. Вы – пример. Вы любите. Вы уважаете. Вы признаете право молодых парней и девушек выбирать за себя, право на границы, право на свою жизнь. Это все невозможно одно без другого, если вы хотите сохранить хорошие отношения со своими детьми.

6. Вы умеете говорить о своих слабостях и ошибках, а также извиняться за это все. Возможно, это самое сложное для традиционного мужчины, потому что они же мужчины – сильные и всегда правые. Хотелось бы, но это не так. Мы в первую очередь люди, а не мужчины и не женщины. Все люди бывают сильными и слабыми, правыми и неправыми. Мы постоянно меняем эти агрегатные состояния вместе со сферами жизни и деятельности. Это нормально. Это по-человечески. Если вы признаете право на ошибку за собой и своим взрослым ребенком, вы сохраняете тесную связь, хорошие отношения. Вы дружите, вы понимаете. Вы одной крови не только по мясу, но и по духу.

Эти нехитрые вещи помогают нам с женой не поехать крышей, любить наших детей, воспитывать их в дружелюбной комфортной среде. Это позволило нам избежать подросткового кризиса. У нас теплые и доверительные отношения. У каждого в нашей семье есть права и границы, потребности всех одинаково важны. Никто не более важен, все одинаково важны. У нас нет отцов и матерей, у нас есть два родителя. И родительство это не про воспитание история, это про тьюторство и про менторство. Это история про взаимное уважение и партнерство в системе. И да, если вы видите это нормальным и правильным, если вы чувствуете, что это ваше, то у меня для вас новость, которая может удивить или даже шокировать, если вы мужчина.

Вот она: вы только что посмотрели на родительство через фемоптику – иначе говоря, с точки зрения феминизма.

"На пути к рассвету" - официальный релиз!
Середина лета на календаре!
А ещё сегодня день официального релиза альбома: Чароит - "На пути к рассвету" под лейблом Полигон Records!

"На пути к рассвету" - это альбом-надежда. Он был записан в очень непростое время и мог бы стать последним, но в итоге ознаменовал новый виток жизни и творчества.
Эти песни о том, что как бы ни было темно, рассвет всегда приходит. Нужно только дождаться!

Полный список цифровых витрин: band.link/charoite

Одежда - это не просто одежда
Щас еще вброшу и побегу, день сегодня предстоит богатый на события и поездки.

Как-то мне попадалась статья про унисекс в одежде, там несколько пар М и Ж показывали, как они носят вещи друг друга и как это круто. Понятно, что там и мужчина и женщина были схожие по габаритам или девушка носила оверсайз. Как я и думала, этот унисекс оказался чисто мужским. И где-то я встречала фразу, что настоящий унисекс и равенство в одежде наступит тогда, когда мужчины смогут совершенно безбоязненно надевать юбки и платья. А в жару это удобно, я от нескольких мужчин слышала, что они бы с радостью свободный сарафан носили, если бы это было приемлемо.
Почему же массы так бомбит при виде мужчины в платье? Выходы Эзры Миллера (и других звезд, кто может себе такое позволить) сопровождаются потоком ненависти в комментариях. Сыновья некоторых селебрити в платьях вызывают взрыв негодования.

www.facebook.com/anna.topilina/posts/1179355378...

Вы спрашиваете, что изменится, если мальчиков начнут одевать в розовое? Неужели это правда имеет какое-то значение? Мы отвечаем.

Условие первое - одежда - это никогда не "просто одежда". Одежда - это социальный код, система знаков, обозначающих наше социальное положение, гендер, статус в обществе - вот это все. Существует одежда, кодированная гендерно как мужская - брюки, костюмы, шляпы, галстуки, тёмные цвета, и т.п. Есть одежда, кодированная как женская - платья, юбки, розовое, бантики, рюши, стразы.
читать дальше
Трансгрессия гендерной нормы в сторону копирования мужского образца - т.е. когда женщины надевают брюки, или даже костюм с галстуком, а маленькая девочка рассекает в синих штанах с динозавром, всегда оценивается позитивно или нейтрально. Точно также как фраза "ну ты мужик" по отношению к женщине - это комплимент. Трансгрессия гендерной нормы в обратную сторону рвёт обычно пукан даже у самых либерально настроенных родителей и вообще людей. Мальчик в розовом платье с накрашенными ногтями? Обоже, кернел пэник. Геем же вырастет, хуй же отвалится.

Это случается почему? Потому что мужские атрибуты в обществе все ещё имеют куда более высокий социальный статус, чем женские. Т.е., проще говоря, для женщины переодеться в мужчину - это эволюция, для мужчины переодеться в женщину - это деградация, ступень вниз по социальной лестнице. Быть "бабой" - некруто, "ты как девчонка" - это обзывательство. Так есть. Должно ли так быть? Нет!

Ну и пункт второй, важный. Одежда, несущая разнообразные социальные маркеры, определяет то, как к нам относятся. Ребёнка, "считанного" по внешним признакам как мальчика, с большой вероятностью подвергнут традиционному гендерному отношению - к нему будут предъявлены требования, как к мальчику, на него будут вывалены все гендерные стереотипы. И риск вырасти "стереотипным мужчиной" со всеми спецэффектами у него куда выше. У ребёнка, который одет как ребёнок - без ярко выраженных гендерных маркеров, есть куда больше шансов быть трактованным именно как ребёнок - без "тыжедевочка", "какнестыдноплакать", "онжемальчик" и прочего бреда. И нет, он не вырастет геем. Но, имея в детстве свободную возможность выбирать между платьем и штанами, розовым и синим как между РАВНЫМИ по статусу альтернативами сделает его чуть более свободным. В его глазах платье больше не будет символом другого, странного пола, который некрут и чуть хуже чем мы.

//за порванные пуканы не отвечаю, простите.
///я не считаю, что можно "вырасти геем" - это стереотип, который я использую исключительно в ироническом ключе
(с) Анна Топилина

Раздельное обучение в школах
Ого! Я и не знала, что так было, хотя в литературе того времени проскальзывала такая же информация.

Раздельное обучение 1943-1954 гг. -- из воспоминаний и документов

* В ходе осуществления раздельного обучения выяснилось, что успеваемость в женских школах несколько выше, чем в мужских. Педагоги, как правило, объясняли низкие результаты сложностью работы с мальчиками, ввиду их неудовлетворительной дисциплины.

Данный вопрос многократно обсуждался на педсоветах и совещаниях в министерстве просвещения, в результате которых делались следующие типичные выводы:
во-первых, мальчики в силу своих природных особенностей более подвижны, им нужно реализовывать избыток энергии, поэтому необходимо создавать в мужских школах дополнительные спортивные секции. Также мальчики больше, чем девочки, интересуются техникой, следовательно, им требуются специальные кружки и оборудование. Ввиду этих причин, мужские школы должны финансироваться лучше, чем женские.
Во-вторых, большинство директоров мужских школ утверждали, что в годы совместного обучения они знали каждого ученика в лицо, почти каждого могли назвать по имени, поэтому дисциплина была лучше. В условиях раздельного обучения количество учащихся в школе возросло, осуществлять контроль стало сложнее, следовательно, необходимо «разгрузить» мужские школы, если это понадобится, за счет зданий женских школ.
В-третьих, на совещаниях требовалось перераспределить кадры так, чтобы с мальчиками работали более опытные и квалифицированные педагоги.

читать дальшеИменно это третье требование мужских школ правительство стало осуществлять в первую очередь. Учителя, признанные слабыми, неспособными должным образом преподавать, переводились из мужских школ в женские и смешанные, из которых отбирались лучшие педагоги и передавались в мужские школы.

* серьёзные проблемы с дисциплиной возникали в реформированных школах, призванных стать образцовыми, по сравнению с обычными совместными. Данную тенденцию подтверждают слова К.В. Ползиковой-Рубец, учительницы истории в блокадном Ленинграде. В своём дневнике она пишет: "Там (в мужской школе) неладно.У нас на лестнице ребята сквернословят, курят. Наш Рукавцев так ударил на улице другого ученика, что сломал ему переносицу. Наш Михельсон, ученик 7 класса, выбросил из окна 20 чернильниц, а затем парту. Последняя попала на балкон и чуть не убила уборщицу".

* В официальных отчетах мужских школ можно найти свидетельства о правонарушениях любого типа: это и банальные драки, и такие виды девиаций, как явка в школу в нетрезвом виде, превращение учебного класса в уборную, наиболее же распространены были случаи воровства и нанесения ножевых ранений. В отдельных случаях наблюдались даже неправомерные действия по отношению к учителям, Та же Ползикова-Рубец, например, отмечала: «Б.Ф. Плепис (военрук) хватается за голову и приходит в отчаяние, а в общей школе перед ним трепетали и мальчики, и девочки. К.А. Петрову, нашу бывшую учительницу, ученики буквально оплевали».

* Более того, мы обратили внимание на данные о физическом состоянии школьников. Так, в отдельной московской школе в 1945-46 учебном году показатели упитанности девочек были значительно ниже, а случаев малокровия на 40% больше, чем у мальчиков. Напомним, что введение раздельного обучения предполагало преподавание педагогики и подобия домоводства, с целью воспитания будущих матерей, однако нам видится, что без обеспечения должной заботы о здоровье девочек, понятие «мать» выступает исключительно как морально-психологическая категория, что ставит под вопрос необходимость подобных реформ.
Очевидно, что ситуация обострилась бы еще больше, если бы раздельное обучение не было отменено в 1954 году...

* Напомним, что с целью воспитания граждан, соответствующих типичным гендерным стереотипам, было предписано ввести специальные предметы – допризывную военную подготовку для мальчиков (формирование социальной роли защитника) и педагогический класс для девочек, дававший будущим матерям знания и навыки по воспитанию детей, позже для девочек были добавлены также стенография и рукоделие.

Допризывная военная подготовка осуществлялась во всех мужских школах и, судя по ответам респондентов, была одним из самых любимых школьных предметов:

«У меня наиболее яркое впечатление от первых дней учебы осталось от старшеклассников, которые маршировали во дворе с трехлинейными винтовками и мастерски выполняли ружейные приемы» (В.А). «Мы с большим интересом изучали военную подготовку, ходили стрелять из малокалиберной винтовки, я был даже чемпионом района!» (Ю.М). «Мы ходили в школу с противогазом, и в столовую, в буфет, даже маленькие первоклассники…» (Г.Л).

Что же касается специфических женских предметов, то они вводились, по большей степени, только в столичных городах; девочек учили и шитью, и кулинарии. В провинции же зачастую программы оставались прежними...

* Введение раздельного обучения в 1943 году легитимизовало свойственное мальчикам чувство собственного превосходства, что ярко прослеживается в детской художественной литературе: «О девчонках – даже о тех, с кем когда-то, в первую зиму, сидели за партой, – говорили пренебрежительно, считая их ни на что не годными плаксами, об их школе – “бабская школа”».

Юра, окруженный мальчишками, встретил Таню словами: “Ну, чему тебя научили там, в бабской школе?” С этого дня все переменилось… начались разговоры о делах “мужских” и “бабских”, о том, что с девчонками разговаривать не о чем…».
Нужно отметить, что данные высказывания мальчиков отнюдь не художественный вымысел писателей, так, например, в «Литературную газету» поступило письмо матери, сетовавшей на негативное действие раздельного обучения, а в частности на то, что ей часто приходится слышать от своего сына пренебрежительное определение «бабская» в отношении женских школ.

* Г.Л. вспоминает, что, даже придя на первый курс университета, когда группы состояли из примерно равного числа девушек и юношей, они не общались между собой, игнорировали и даже боялись друг друга. Только спустя некоторое время, привыкнув к совместной учебе, на 2-3 курсе, они смогли вновь общаться и работать вместе без каких-либо затруднений. [ «Это было огромным недостатком нашего обучения, что мы, в результате, абсолютно девчонок боялись» (Г.Л). ]

* С течением времени на совещаниях все чаще стали звучать высказывания о преимуществах мальчиков над девочками, о том, что педагогу с мальчиками интереснее работать, потому что они более любознательны. Приведем ниже цитату директора московской школы, которая наиболее красноречиво отражает данную тенденцию: «…Там не разобьют лампочек, но это шушуканье, писание записочек, это вы знаете, как в женской школе бывает. Если бы вы предложили мне какой угодно оклад и пойти в женскую школу, я бы не пошел. Поэтому тот учитель, который так низко пал и от здоровой работы в мужской школе пошел в погоне за кажущейся легкой жизнью в женской школу, – я не одобряю поведения этого учителя».

Статья, откуда я все эти замечательные цитаты набрала, по ссылке: cyberleninka.ru/article/v/muzhskie-i-zhenskie-s...
. Работа студенческая, видны биологизаторские тенденции (в наше время довольно странные), но в части собранного материала -- мои аплодисменты. Очень поучительно. Я бы даже сказала, назидательно.
Текст Ольга Майорова